Вчера всплыло в разговоре, как же я люблю этот момент! )
И ведь, так бывает в жизни! И потом стыдно и смешно до ужаса! )
Дуглас Адамс «Всего хорошего, и спасибо за рыбу!»***«Я приехал на двадцать минут раньше. Я перепугал, когда отходит поезд.
А может быть, – прибавил он после секундного раздумья, – Британская сеть
железных дорог перепутала, когда отходит поезд! Раньше мне это не
приходило в голову.
- Давай дальше, – засмеялась Фенчерч.
- Итак, я купил газету с кроссвордом и пошел в буфет выпить чашку кофе.
- Ты разгадываешь кроссворды?
- Да.
- В какой газете?
- Обычно в «Гардиан».
- Мне кажется, в «Гардиан» слишком заумные. Я предпочитаю «Таймс». Ты
его разгадал?
- Что?
- Кроссворд в «Гардиан»?
- Я даже не успел взглянуть на него, – сказал Артур. – Я пошел в буфет,
чтобы взять кофе.
- Ну хорошо, бери кофе.
- Я и взял, – подтвердил Артур. – Я также купил печенье.
- Какое?
- «К чаю».
- Неплохо.
- Мне оно тоже нравится. Взял все это, отошел от стойки и сел за
столик. И не спрашивай меня, какой был столик, потому что это было не
вчера и я уже забыл. Кажется, круглый.
- Хорошо.- Значит, расположение такое. Я сижу за столом. Слева газета. Справа
чашка кофе, посреди стола пачка печенья.
- Прямо-таки вижу ее своими глазами.
- Чего или, вернее, кого ты не видишь, потому что я еще о нем не
упомянул, так это типа, который тоже сидит за столом, – сказал Артур. – Он
сидит напротив меня.
- Как он выглядит?
- В высшей степени обыкновенно. Портфель. Деловой костюм. Судя по его
виду, он был неспособен сделать что-то странное.
- Ага. Я таких знаю. Ну и что он сделал?
- Он сделал вот что: перегнулся через стол, взял пачку печенья,
разорвал, вытащил одно и…
- Что?
- Съел.
- Что?
- Он его съел.
Фенчерч в изумлении смотрела на Артура.
- Как же ты поступил?
- При данных обстоятельствах я поступил так, как поступил бы любой
англичанин, у которого в жилах кровь, а не вода. Я был вынужден посмотреть
на это сквозь пальцы, – ответил Артур.
- Что? Почему?
- Ну, мы ведь к таким ситуациям не подготовлены. Я порылся у себя в
душе и обнаружил, что ни воспитание, ни личный опыт, ни даже первобытные
инстинкты не подсказывают мне, как я должен поступить, если некто, сидящий
прямо передо мной, тихо-мирно крадет у меня одно печенье.
читать дальше
- Но ты мог… – Фенчерч подумала. – Знаешь, я тоже не уверена, что бы
я сделала. Ну и что дальше?
- Я в негодовании уставился в кроссворд, – сказал Артур. – Не мог
отгадать ни одного слова, глотнул кофе – он был слишком горячий, так что
делать было нечего. Я взял себя в руки. Потом взял печенье, очень стараясь
не заметить, что пачка каким-то чудодейственным образом оказалась
вскрытой…
- Значит, ты не сдаешься и занимаешь твердую позицию.
- Я борюсь по-своему. Я съедаю печенье. Я ем его очень медленно, так,
чтобы бросалось в глаза и он видел, что я делаю. Когда я ем печенье, -
сказал Артур, – я ем его, как надо.
- И что он сделал?
- Взял еще одно. Честно, так и было. Он взял еще одно печенье и съел
его. Чистая правда. Как то, что мы сидим на земле.
Фенчерч заерзала в каком-то непонятном смущении.
- Сложность состояла в том, – продолжал Артур, – что в первый раз я
промолчал, а во второй начать разговор было еще труднее. Ну что я должен
был сказать? «Извините меня… я не мог не заметить, э-э…» Не
получается. И я сделал вид, что не замечаю, пожалуй, еще старательнее, чем
раньше.
- Ну знаешь…
- Я снова вперил глаза в кроссворд и по-прежнему не мог сдвинуться с
места, но при этом частично проявил ту силу британского духа, которую
Генрих V выказал в день Святого Криспина… [25 октября 1415 года (в день
Святого Криспина) Генрих V разбил французские войска в битве при Азенкуре]
- И что дальше?
- Я вновь пошел напролом. Я взял второе печенье, – сказал Артур. – И на
секунду мы встретились взглядом.
- Вот так?
- Да, то есть нет, не совсем так. Но наши взгляды скрестились. Всего на
секунду. И тут же мы оба отвернулись. Но я тебя уверяю, что в воздухе
пробежала искра. Над нашим столиком образовался очаг напряженности.
Примерно в это самое время.
- Еще бы.
- Так мы съели всю пачку. Он, я, он, я…
- Всю пачку?
- Ну в ней было всего восемь штук, но в те минуты мне казалось, что
прошла целая жизнь. Наверно, гладиаторам на арене и то было легче.
- Гладиаторы сражались на солнцепеке, – сказала Фенчерч. – Физически
они страдали больше.
- Тем не менее. Ну ладно. Когда останки погубленной пачки валялись
между нами, этот тип, сделав свое гнусное дело, наконец поднялся и ушел.
Разумеется, я вздохнул с облегчением. До моего поезда оставалось несколько
минут, и я допил кофе, встал, взял газету, и под ней…
- Ну же?
- Лежала моя пачка печенья.
- Что? – переспросила Фенчерч. – Что-о?
От изумления она раскрыла рот и с хохотом откинулась на траву. Потом
снова села.
- Ах ты мой глупенький, – выкрикнула она сквозь смех, – ну просто
караул, совсем ничего не смыслишь.»